
ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ СТИХИЙ: ВОЗДУХ – ОБМАНЧИВАЯ ЛЕГКОСТЬ БЫТИЯ
Беседовали:
Шеф-редактор журнала «Личности» Юрий Белецкий
Постоянный автор Яна Дубинянская
Ю.Б.: Позвольте мне начать с уже наскучившего пояснения-вступления к нашей выдуманной систематизации. Систематизации не людей вообще, а Личностей. Это как систематизировать камни, из которых сложено здание, если хотите – мироздание цивилизации. Поэтому наша классификация четырех стихий – Огня, Воды, Воздуха и Земли – это не происхождение или материал камней. Этим издавна занимались прорицатели, мистики и философы, пытаясь понять и предсказать, что из этой груды камней может получиться. Мы изучаем уже существующее здание, разглядывая камни, из которых оно сложено. Видим камни разной формы и размера, понимаем, что большие камни не могут прочно держаться в стене без малых. Также очевидно, что маленькие камни – это остатки больших, разрушенных обстоятельствами или слабостью материала… Но разговор все же о больших камнях.
Я.Д. (смеется): Еще и камни? Давайте держаться поближе к нашей терминологии. Какие они – люди Воздуха?
Ю.Б.: Артистичные и изящные. Честолюбивые и самовлюбленные. Люди, в жизни которых самое главное – не Идея, Власть или Любовь, а Слава и Творчество (причем для некоторых первое порой важнее второго). Например, Сальвадор Дали, Ричард Фейнман, Михаил Булгаков, Анна Ахматова, Илья Глазунов, Сергей Михалков и еще множество – чаще всего артистов, поэтов, художников. Конечно, в этот ряд должно поставить и прототип барона Мюнхгаузена – Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена, и незабываемого Герострата.
Я.Д.: Договоримся, что я принимаю правила игры, хоть они и выглядят рискованно, провоцируют соскользнуть если не в эзотерику, то в примитивизацию подхода к Личности. Но мне по-настоящему интересно именно вот это отдельно взятое свойство человеческой натуры, которое я бы назвала «легкостью». Человек, которому все удается. Он, казалось бы, не прилагает никаких особых усилий, занимается любимым своим делом – и запросто, играючи взлетает на самый верх. Он входит в комнату – и заполняет собою все пространство. Он пользуется всеобщей любовью, а случайных врагов побеждает с улыбкой на лице.
Ю.Б.: «Легкость» – хорошее, «воздушное» слово. Только это не должно быть легкостью сугубо внешней – в манерах, стиле, фразе. Эта легкость, – от избытка интеллектуальных сил, таланта. Таков, например, Пушкин или Роберт Бернс, хотя только легкостью их творчество не исчерпывается.
Я.Д.: Да, стоит присмотреться к такой Личности внимательнее, копнуть глубже, как и вовсе возникают сомнения в этом их свойстве. Например, дневники Геннадия Шпаликова или Олега Даля открывают мрачное, трагическое мировосприятие людей, которых современники воспринимали как необычайно легких, компанейских, порхающих по жизни. Такая двойственность, темная и светлая стороны непременно присутствуют в этих людях, иначе они были бы действительно поверхностны и не смогли бы создать того, что и делает их Личностями. Но люди-Воздух свою темную сторону очень тщательно скрывают. Снаружи ее не видно, и современники легко обманываются на их счет, да и потомки тоже. Многочисленным читателям книг Джеральда Даррелла и в голову не приходит, что его жизнь вовсе не была сплошной цепочкой радостей и приключений.
А еще именно такие легкие, полетные, везучие люди особенно остро и болезненно переживают жизненные удары. Очень тяжело читать о последних месяцах больного и безумного Мопассана, о стремительном скольжении вниз Геннадия Шпаликова. Лишенные своей стихии, Воздуха, они тут же начинают задыхаться.
Ю.Б.: Легкость в творчестве, наверное, – неизбежная черта сложности, а зачастую и трагичности личной жизни. Можно вспомнить Мэрилин Монро, Мата Хари, Роберта Бернса… Это всегда привлекало художников и поэтов.
Я.Д.: Я очень люблю сцену из одноименной пьесы, где Сирано де Бержерак, фехтуя с хамом, неуклюже пытавшимся его оскорбить, одновременно сочиняет остроумную поэму – вот примерно так люди-Воздух и живут. Понятно, что это не исторический факт, а литература, но ведь Ростан сделал как раз то, чем и мы с вами сейчас занимаемся: вывел эту великолепную легкость своего героя (которой, без сомнения, обладал и его исторический прототип) на уровень символа.
Ю.Б.: Люди Воздуха – по численности самая значительная группа Личностей, они очень часто на виду, а их творчество доступно многим. Наверное, Воздух – это и есть более всего символ Личности.
Я.Д.: По-моему, среди людей Воздуха больше всего писателей, поэтов, драматургов, актеров: Оскар Уайльд и Ги де Мопассан, Джеральд Даррелл и Геннадий Шпаликов, Марчелло Мастроянни и Людмила Гурченко, Элизабет Тейлор и Марлон Брандо, Мэри Пикфорд и Олег Даль и т.д. Реже они попадаются в сферах, казалось бы, далеких от искусства и публичности, и тогда их «воздушность» производит особенно сильное впечатление. Классический пример – Лев Ландау: казалось бы, где легкость, а где теоретическая физика?.. Но ведь он действительно так жил – в постоянном полете, искрясь афоризмами и покоряя всех вокруг своим обаянием.
Ю.Б.: Ну, как человек причастный к теоретической физике, скажу, что Вы обижаете математиков и физиков. Для многих моих коллег характерна именно легкость творчества, которая просто недоступна пониманию «человека с улицы» (да и многих коллег этих ученых). Конечно, это особенно ярко проявляется у гениев масштаба Эвариста Галуа, Ричарда Фейнмана или Стивена Хокинга. С оговоркой: результат их творческой жизни скорее относится в нашей спекулятивной «системологии» к другим знакам. Впрочем, есть еще характерная черта легкости – трудность жизни рядом с ними.
Я.Д.: Да, нелегко приходится близким таких людей. Недаром же Катрин Денев, сильная и независимая женщина, отказалась от замужества с Марчелло Мастроянни, хотя там, несомненно, была большая любовь. А Флора Карабелла, наоборот, принимала его со всей его «воздушностью», изменами и возвращениями. Равно как и Кора Ландау, позволявшая своему гениальному мужу гораздо больше, чем вообще-то способна позволить и перенести обычная женщина.
Ю.Б.: Может, к характерным чертам характера Личностей Воздуха следует добавить и их «непредсказуемость», особую логику поведения и парадоксальность мышления?
Я.Д.: Феномен легкости не поддается логическому пояснению. Почему вся Америка влюбилась в женщину маленького роста, с детским лицом и локончиками – Мэри Пикфорд, а весь Советский Союз – в Люсю Гурченко с ее «Пять минут, пять минут»? Никакие прагматичные аргументы не дают полного ответа, все равно остается зазор для необъяснимого и непостижимого. А читая фантастику Сирано де Бержерака (хотя, казалось бы, какая фантастика в XVII веке?), где он убедительно описывает не только многоступенчатую ракету, но и монитор с наведением курсора на адресную строку, и аудиокниги, и мини-гарнитуру в ушах! – поневоле допускаешь, что невероятной легкости этого человека хватило, чтобы и вправду слетать на Луну – или в будущее.
Ю.Б.: Спасибо, Яна, за Ваше участие в разговоре о Личностях. Их конечно «аршином общим не измерить», наверно, нельзя исчерпать, нельзя и систематизировать, но… Кстати о камнях – «воздушные» камни всегда снаружи и внешний облик цивилизации целиком зависит от них.