Личности 63/2013

ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ СТИХИЙ: ВОЗДУХ – ОБМАНЧИВАЯ ЛЕГКОСТЬ БЫТИЯ

Беседовали:

Шеф-редактор журнала «Личности» Юрий Белецкий

Постоянный автор Яна Дубинянская

Ю.Б.: Позвольте мне начать с уже наскучившего пояснения-вступления к нашей выдуманной систематизации. Систематиза­ции не людей вообще, а Личностей. Это как систематизировать камни, из которых сложено здание, если хотите – мироздание цивилизации. Поэтому наша классификация четырех стихий – Огня, Воды, Воздуха и Земли – это не происхождение или ма­териал камней. Этим издавна занимались прорицатели, мистики и философы, пытаясь понять и предсказать, что из этой гру­ды камней может получиться. Мы изучаем уже существующее здание, разглядывая камни, из которых оно сложено. Видим камни разной формы и размера, понимаем, что большие камни не могут прочно держаться в стене без малых. Также очевидно, что маленькие камни – это остатки больших, разрушенных обстоятельствами или слабостью материала… Но разговор все же о больших камнях.

Я.Д. (смеется): Еще и камни? Давайте держаться поближе к нашей терминологии. Какие они – люди Воздуха?

Ю.Б.: Артистичные и изящные. Честолюбивые и самовлю­бленные. Люди, в жизни которых самое главное – не Идея, Власть или Любовь, а Слава и Творчество (причем для некото­рых первое порой важнее второго). Например, Сальвадор Дали, Ричард Фейнман, Михаил Булгаков, Анна Ахматова, Илья Глазунов, Сергей Михалков и еще множество – чаще всего артистов, поэтов, художников. Конечно, в этот ряд должно по­ставить и прототип барона Мюнхгаузена – Карла Фридриха Иеронима фон Мюнхгаузена, и незабываемого Герострата.

Я.Д.: Договоримся, что я принимаю правила игры, хоть они и выглядят рискованно, провоцируют соскользнуть если не в эзо­терику, то в примитивизацию подхода к Личности. Но мне по-настоящему интересно именно вот это отдельно взятое свойство человеческой натуры, которое я бы назвала «легкостью». Человек, которому все удается. Он, казалось бы, не прилагает никаких особых усилий, зани­мается любимым своим делом – и запро­сто, играючи взлетает на самый верх. Он входит в комнату – и заполняет собою все пространство. Он пользуется всеобщей любовью, а случайных врагов побеждает с улыбкой на лице.

Ю.Б.: «Легкость» – хорошее, «воздуш­ное» слово. Только это не должно быть легкостью сугубо внешней – в манерах, стиле, фразе. Эта легкость, – от избыт­ка интеллектуальных сил, таланта. Таков, например, Пушкин или Роберт Бернс, хотя только легкостью их творчество не исчерпывается.

Я.Д.: Да, стоит присмотреться к такой Личности внимательнее, копнуть глубже, как и вовсе возникают сомнения в этом их свойстве. Например, дневники Геннадия Шпаликова или Олега Даля открывают мрачное, трагическое мировосприятие лю­дей, которых современники воспринимали как необычайно легких, компанейских, пор­хающих по жизни. Такая двойственность, темная и светлая стороны непременно при­сутствуют в этих людях, иначе они были бы действительно поверхностны и не смогли бы создать того, что и делает их Личностя­ми. Но люди-Воздух свою темную сторону очень тщательно скрывают. Снаружи ее не видно, и современники легко обманывают­ся на их счет, да и потомки тоже. Много­численным читателям книг Джеральда Даррелла и в голову не приходит, что его жизнь вовсе не была сплошной цепочкой радостей и приключений.

А еще именно такие легкие, полетные, везучие люди особенно остро и болезнен­но переживают жизненные удары. Очень тяжело читать о последних месяцах боль­ного и безумного Мопассана, о стреми­тельном скольжении вниз Геннадия Шпа­ликова. Лишенные своей стихии, Воздуха, они тут же начинают задыхаться.

Ю.Б.: Легкость в творчестве, наверное, – неизбежная черта сложности, а зачастую и трагичности личной жизни. Можно вспомнить Мэрилин Монро, Мата Хари, Роберта Бернса… Это всегда привлекало художников и поэтов.

Я.Д.: Я очень люблю сцену из однои­менной пьесы, где Сирано де Бержерак, фехтуя с хамом, неуклюже пытавшимся его оскорбить, одновременно сочиняет остроумную поэму – вот примерно так люди-Воздух и живут. Понятно, что это не исторический факт, а литература, но ведь Ростан сделал как раз то, чем и мы с вами сейчас занимаемся: вывел эту ве­ликолепную легкость своего героя (кото­рой, без сомнения, обладал и его истори­ческий прототип) на уровень символа.

Ю.Б.: Люди Воздуха – по численности самая значительная группа Личностей, они очень часто на виду, а их творчество доступно многим. Наверное, Воздух – это и есть более всего символ Личности.

Я.Д.: По-моему, среди людей Воздуха больше всего писателей, поэтов, драма­тургов, актеров: Оскар Уайльд и Ги де Мопассан, Джеральд Даррелл и Генна­дий Шпаликов, Марчелло Мастроянни и Людмила Гурченко, Элизабет Тей­лор и Марлон Брандо, Мэри Пикфорд и Олег Даль и т.д. Реже они попадаются в сферах, казалось бы, далеких от ис­кусства и публичности, и тогда их «воз­душность» производит особенно сильное впечатление. Классический пример – Лев Ландау: казалось бы, где легкость, а где теоретическая физика?.. Но ведь он дей­ствительно так жил – в постоянном по­лете, искрясь афоризмами и покоряя всех вокруг своим обаянием.

Ю.Б.: Ну, как человек причастный к теоретической физике, скажу, что Вы обижаете математиков и физиков. Для многих моих коллег характерна именно легкость творчества, которая просто не­доступна пониманию «человека с улицы» (да и многих коллег этих ученых). Конеч­но, это особенно ярко проявляется у ге­ниев масштаба Эвариста Галуа, Ричарда Фейнмана или Стивена Хокинга. С ого­воркой: результат их творческой жизни скорее относится в нашей спекулятивной «системологии» к другим знакам. Впро­чем, есть еще характерная черта легко­сти – трудность жизни рядом с ними.

Я.Д.: Да, нелегко приходится близким таких людей. Недаром же Катрин Де­нев, сильная и независимая женщина, отказалась от замужества с Марчелло Мастроянни, хотя там, несомненно, была большая любовь. А Флора Карабелла, наоборот, принимала его со всей его «воз­душностью», изменами и возвращениями. Равно как и Кора Ландау, позволявшая своему гениальному мужу гораздо боль­ше, чем вообще-то способна позволить и перенести обычная женщина.

Ю.Б.: Может, к характерным чертам ха­рактера Личностей Воздуха следует до­бавить и их «непредсказуемость», особую логику поведения и парадоксальность мышления?

Я.Д.: Феномен легкости не поддается ло­гическому пояснению. Почему вся Аме­рика влюбилась в женщину маленького роста, с детским лицом и локончиками – Мэри Пикфорд, а весь Советский Союз – в Люсю Гурченко с ее «Пять минут, пять минут»? Никакие прагматичные аргу­менты не дают полного ответа, все равно остается зазор для необъяснимого и непо­стижимого. А читая фантастику Сирано де Бержерака (хотя, казалось бы, какая фантастика в XVII веке?), где он убеди­тельно описывает не только многоступен­чатую ракету, но и монитор с наведением курсора на адресную строку, и аудиокниги, и мини-гарнитуру в ушах! – поневоле до­пускаешь, что невероятной легкости этого человека хватило, чтобы и вправду слетать на Луну – или в будущее.

Ю.Б.: Спасибо, Яна, за Ваше участие в разговоре о Личностях. Их конечно «аршином общим не измерить», навер­но, нельзя исчерпать, нельзя и систе­матизировать, но… Кстати о камнях – «воздушные» камни всегда снаружи и внешний облик цивилизации целиком зависит от них.